06/12/2025
«У меня всё есть, но чего-то не хватает…»
Типичное описание кризиса.
Жить по-старому всегда работало, а сегодня перестало…
Партнеры годами жили «для»… для детей, для дома, для общих целей.
Эти проекты были общим языком, инструментом, который скреплял их.
А что происходит, когда проекты заканчиваются? Карьера сделана.
Дом построен.
Дети выросли. Сегодня вот они уехали в этот сраный британский университет.
Мы остались вдвоём в нашем доме.
Мы любим друг друга, но весь инструмент любви куда-то исчез.
Нет слов друг для друга.
Нет конструкций.
Нет тем для любви между нами.
Как любить? Как? Или мы делали карьеру, а сегодня вышли на пенсию?
Про что теперь нам любить друг друга? Про что спать?
Строить нашу жизнь и следовать к некоему будущему… к смерти, что ли?
Жить по-старому нельзя. А по-новому – не умею. Кризис всегда об этом.
В этом месте из старого моего образа мысли пути нет. Но должен появиться новый способ. Новый способ организации ценностей. Всей любви моей, языка, близости. Чтобы переложить эти слова на новую музыку. Или положить на эту музыку новые слова…
Это то, что находится в щели между мирами. Вот в этой трещине, когда дети ушли, а новый способ разговаривать ещё не родился.
Вот эта встреча настоящей боли, с перевёрнутым столом, она и есть проводник на следующий этаж. Любовь есть, я думаю о тебе, и у меня в голове бабочки.
А что из этих бабочек сказать, что из этих бабочек положить на стол тебе, чтобы ты меня услышала, я не знаю…
Вот, как мне Машка недавно сказала, когда везла в аэропорт: «Знаешь, я тебя не люблю». «Почему?» – спрашиваю. «Мне тебя очень больно любить. Ты уезжаешь, и я тебя целых три недели не буду любить, не буду видеть. И это так больно, что я не хочу тебя любить».
Этот разговор был бесконечно важен…
Она могла это сказать.
А я мог это услышать.
И спросить: «А до последнего дня не будешь?» Она говорит: «Ну, наверное, дней десять не буду. А потом начну скучать».
Вот оно.
Кризис ощущается как будто старый язык умер, а новый рождается вот из этой честности.
Из этой боли.
Из готовности перевернуть стол и начать говорить начистоту.
Про пустоту.
Про страх.
Про «я не знаю, как».
Это и есть дверь. Единственная дверь.
